Мировая экспансия «Standard Oil» «упёрлась» в нефтяной рынок России [106], куда поставки керосина к 1890 г. сошли на нет. Более того, по разным оценкам, Россия сама поставляла на мировой рынок 45 % нефти и 25 % керосина [107]. Морской фрахт и тара составляли 50 % стоимости керосина; переложить и эти расходы на плечи налогоплательщиков возможности у Рокфеллеров не было. Кроме того, М. Лазарев, прочитавший в феврале 1889 г. доклад Обществу содействия русской промышленности и торговли, отмечал: «Крайняя простота заводского дела, а что самое главное — лёгкость добычи нефти при неглубоком бурении в 20–25 сажень, всё это настолько было доступно местным, туземным силам, что и стар, и млад, и русский, и армянин, и татарин, все, имевшее лишнюю копейку, бросилось тогда в нефтяное дело» [380]. Мировую монополию Рокфеллерам помешал осуществить именно встречный демпинг российских нефтепродуктов. Бакинские нефтяные пласты залегали намного ближе к поверхности земли, чем самые известные в ту пору пенсильванские месторождения в США, и это значительно удешевляло и облегчало процесс бурения [112]. Как пишет шведская исследовательница Брита Осбринк, «американцы стали прибегать к саботажу, распространению слухов и подкупу» [116]. Дело в том, что в России они столкнулись с союзом Нобелей и Ротшильдов. Союзом изначально непрочным: объявляя о начале торговли нефтью в 1886 г., Ротшильды подчёркивали, что их «Caspian and Black Sea Petroleum Co.», известная ещё как «Bnito», будет использовать ценовой демпинг против Нобелей и независимых российских производителей [274], которые стали первыми жертвами крупных «акул» бизнеса. Ведь, согласно Лазареву, «с развитием деятельности Товарищества братьев Нобель промышленники в Баку, как крупные, так и мелкие, находились в течение слишком шести лет в непрерывной взаимной борьбе» [380].
«Характерной особенностью российского, в частности, бакинского, нефтяного производства, являлось то, что в основе его высокой концентрации и дальнейшей монополизации было неравное соотношение сил, при котором крупнейшие фирмы (Нобеля и Ротшильда), владевшие всеми отраслями нефтепроизводства, противостояли мелким и средним фирмам с их примитивным способом добычи нефти и производства нефтепродуктов. Монополистические тенденции крупных фирм выявлялись уже с начала 80-х годов прошлого столетия в виде различных соглашений или картельных объединений, целью которых была монополизация производства» [259].
Российская нефтедобыча увеличивалась весь XIX век, поднявшись с 750 тыс. галлонов в 1832 г. до 3,5 млн. в 1870 г. [264]. В преддверии 1890 г. 78,9 % вывоза российского керосина контролировали Ротшильды, кредиты которых поощряли бакинских нефтепроизводителей расширять производство, что вызвало падение цен на керосин с 30 коп. за пуд в 1888 г. до 7 коп. в 1892 г. [108].
В 1880 г. Альфонс Ротшильд получил право льготного владения бакинскими нефтепромыслами, где создал нефтяную компанию «Русский стандарт» [381]. В 1886 г. младший представитель семейства приобрёл у промышленника Палашковского, испытывавшего трудности с оборотным капиталом, «Каспийско-Черноморское нефтепромышленное и торговое общество» (Societe commerciale et industrielle de naphte Caspienne de Bacou) с уставным капиталом в 25 млн. франков. Далее, в период финансового кризиса, кредитуя нефтепромышленников, банкиры продолжили скупку их активов. Важные для общества вопросы решались в Париже, петербургское управление под руководством представителя Ротшильдов князя Эристова в промысловые дела фирмы не вмешивалось. Также управление обществом осуществляли председатель Совета съезда бакинских нефтепромышленников австрийский подданный Арнольд Фейгель [108; 380], зять А. Ротшильда Морис Ефрауси и князь А. Грузинский [113].
Газета «Киевское слово» в 1899 г. писала, что реальное положение российской нефтедобывающей промышленности не было процветающим. И причины такого «печального… положения» связаны с тем, что «ни бакинцы, ни батумцы никогда не были действительными экспортёрами», не имея ни собственных судов, ни складов. «В Лондоне образовались многочисленные синдикаты и акционерные компании, имеющие в России своих представителей из русских подданных… на имя которых и происходят продажи, в обход запрета на прямую продажу горнодобывающих предприятий иностранцам» [264]. Главным инженером нефтепромыслового хозяйства Ротшильдов в Баку трудился Давид Ландау, отец будущего лауреата Нобелевской премии по физике Льва Ландау [113], а контролировали рынок российской нефти Ротшильды совместно с основателем этой всемирно популярной научной премии — самим Нобелем через «Союз бакинских керосинозаводчиков». Торговым агентом союза мог стать лишь обладатель готовой сбытовой сети на заграничных рынках, поэтому большинством паёв в нём — 9 610 и 5 870 — держали сами Нобели и Ротшильды [108], по сути управляя местными производителями.
Характеризуя контракты Ротшильдов с местными производителями, М. Лазарев сравнил их с «кабалой, нисколько не отличающейся от той, которая установлена кагалом для имений юго-западного края», потому что под видом комиссионных отношений по сути скрывалась обычная передача прав [380]. Ситуация, кстати, характерная для мировой нефтяной индустрии в целом, что видно, если ещё раз обратиться к письму Людвига Нобеля: «Говорят, что в американскую нефтяную промышленность вложено 400 миллионов долларов. Говорят, что компания “Стандард ойл” располагает 80 миллионами долларов и, тем не менее, в основном рассчитывает на спекулянтов».
В 1897 г. управляющий Нобелей Ханс Ольсен наладил контакт с Жюлем Ароном, главой коммерческого отдела банковского клана Ротшильдов [116]. С 1900 г. для контроля над экспортом керосина возникло картельное соглашение между «Товариществом бр. Нобель» и ротшильдовским объединением «Мазут» [113]. Союз был сплочён задачей противостоять мировой экспансии «Standard Oil». Главный управляющий «Товарищества бр. Нобель» Густав Тернуддк делился планами в своём письме: «В настоящее время положение таково, что рынок Российской империи целиком зависит от нас, и мы всерьёз подумываем о вытеснении американцев не только из Европы, но и из Азии. Теперь взгляды наши устремлены в одну точку — на Батум» [116].
Об этом же пишет в своем исследовании В. Сеидов: «Конкурентом Нобеля оставался рокфеллеровский Standard Oil Co., и поэтому Нобель рассматривал “Союз…” как начальный этап раздела мировых рынков» [108]. Б. Осбринк добавляет: «французские банкиры Ротшильды… увидели для себя шанс вывести дешёвую бакинскую нефть на расширяющийся мировой рынок и конкурировать там с компанией “Стандард ойл”» [116]. Таким образом, образовавшийся картель стал картелем «против».
Такое видение подтолкнуло Нобелей к участию и в Европейском нефтяном союзе, организованном в 1906 г. «Deutsche Bank» для противостояния экспансии «Standard Oil». Нобелям в нём принадлежало 20 %, Ротшильдам 24 %, a «Deutsche Bank» 50 % [105; 116]. Структура союза была опубликована в германском финансовом журнале «BankArchiv» в июне 1910 г., и, согласно публикации, он состоял из восьми компаний, из которых только одна — «Deutsche Osterreichische Naphta Import Gesellschafit» принадлежала напрямую Нобелю, ещё две были совместными с Ротшильдами. Три другие — «Deutsche Petroleum Handel Maatschappij», «Danisch Deutsche Petroleum» и «Schweizerische Petroleum» — напрямую контролировались «Deutsche Bank».
«Anglo-Persian Oil Со.» контролировалась совместно Ротшильдами через «Consolidated Petroleum Со.» и «Deutsche Bank» — через «General Petroleum Co.», a «Deutsche Petroleum-Verkaufs-Gesellschaft (DPVG)» принадлежала смешанному составу участников, в числе которых значился Венский банковский союз [105], возглавляемый Морицем Бауэром [110]. С учётом того, что, согласно проф. В. Катасонову, «Deutsche Bank» «де-факто… находится под контролем Ротшильдов» [109], а доля банка составляла 50,4 % Европейского нефтяного союза [111], легко предположить, что и весь союз напрямую или аффилированно находился под контролем известного банковского семейства.