А.И. Солженицын живописал, как в некоторых тюрьмах, рассчитанных на 3–4 тысяч человек, сидели по 40 тысяч, как в одной «камере вместо положенных 20 человек сидело 323», в другой тюрьме, рассчитанной на 500 человек, размещалось 10 тыс. заключённых [305] . Попробуем посчитать. В особых лагерях была норма — 1,8 кв. м на заключённого [306] . Это нары 1,8 м длиной, 0,5 м шириной и проход между нарами 0,5 м. За счёт двухъярусных нар норму можно было сократить до 0,9 кв. м. Однако если в первом случае норма была превышена более чем в 10 раз, на человека приходилось 0,18 кв. м, во втором случае (превышение нормы в 16 раз) — 0,11 кв. м, в третьем (превышение в 20 раз), остаётся 0,09 кв. м.
Касаясь сталинских репрессий в Ленинграде, А.И. Солженицын писал: «Считается, что четверть Ленинграда была расчищена в 1934–1935 гг.» [307] . В другом случае эта же мысль выражена несколько иначе: «Считается, что четверть Ленинграда была посажена в 1934–1935 гг.» [308] . В третьем случае читаем: «Так высылали Ленинград из Ленинграда» [309] . Это уже 100 %-я «расчистка».
Вдумаемся в эти утверждения.
На 1 января 1934 г. в Ленинграде проживало около 2,4 млн. чел. Примерно 1,2 млн. в трудоспособном возрасте и 1,2 млн. нетрудоспособных, 0,6 млн. трудоспособных мужчин и 0,6 млн. трудоспособных женщин. Поскольку жертвами репрессий в основном были мужчины, получается, что в 1934–1935 гг. Ленинград лишился в одном случае почти всех своих трудоспособных мужчин, в другом — всего населения [310] '.
Это, как совершенно справедливо заметил B.C. Бушин, достойно Феклуши — странницы из «Грозы» А.Н. Островского, рассказывавшей небылицы о людях с пёсьими головами [311] .
Подобный характер имеет и приводимая А.И. Солженицыным статистика сталинских репрессий.
Касаясь численности заключённых в сталинских тюрьмах и лагерях, он в первом томе «Архипелага» (1973 г.) со ссылкой на Д.Ю. Далина и Б.И. Николаевского назвал цифру «15 до 20 млн.» человек единовременно [312] . Эти цифры, видимо, показались ему преувеличенными, и в во втором томе (1974 г.) они были сокращены: «до 15 млн. заключенных» [313] . В 1976 г. в Мадриде Александр Исаевич скорректировал этот показатель до «12–15 миллионов человек» [314] .
Между тем не нужно никаких документов, чтобы понять фантастический характер приведённых данных. Достаточно учесть, что в 1939 г. численность населения страны составляла немногим более 170 млн. чел., из которых менее 98 млн. приходилось на трудоспособное население, соответственно около 47 млн. мужчин и около 51 млн. женщин [315] . А поскольку население ГУЛАГА на четыре пятых состояло из мужчин [316] , получается, что за колючей проволокой находилось от четверти до сорока процентов взрослого мужского населения. И при таких масштабах террора, будучи студентом (1936–1941), А.И. Солженицын не заметил его [317] .
Что же касается официальных данных, то они свидетельствуют: максимальная численность населения ГУЛАГ а вместе с находящимися в тюрьмах не превышала 3 млн. чел. [318] Цифра огромная. Невиданная до того в истории нашей страны. Но это не 20, не 15 и даже не 12 млн. человек.
Даже не пытаясь проанализировать приводимые ими цифры, А.И. Солженицын писал: «Пересидело на Архипелаге за 35 лет (до 1953 г.), считая с умершими, миллионов сорок (это скромный подсчет, это — трёх или четырёхкратное население ГУЛАГа, а ведь в войну запросто умирало по проценту в день)» [319] .
Давайте посчитаем. Если 40 млн. — это «трёх или четырёхкратное население ГУЛАГа», значит общая численность заключённых составляла 10–13 млн. человек в год. Смертность в один процент дает 100–130 тыс. умерших в день, 36,5-47,5 млн. в год, 146–190 млн. за четыре года войны.
Подобный же характер имеют и другие цифры, приводимые А.И. Солженицыным для характеристики советского террора. Так говоря о В.И. Ленине, писатель заявляет, что «он уничтожил целиком дворянство, духовенство, купечество» [320] . Обращаю ваше внимание: «уничтожил», причём «целиком». Если бы речь шла о ликвидации сословий, с этим нельзя было бы не согласиться. Однако Александр Исаевич имел в виду не деление общества на сословия, а уничтожение людей, принадлежавших к ним. Нелепость этого утверждения, явствует хотя бы из того, что В.И. Ленин сам был дворянином. Да, и Ф.Э. Дзержинский, и А.М. Колонтай, и А.В. Луначарский, и В.Р. Менжинский, и Г.В. Чичерин, и ещё многие, многие видные большевики тоже принадлежали к благородному сословию. А разве не было дворян в эмиграции? Да и первая жена Александра Исаевича тоже была дворянкой. Известно ли это Александру Исаевичу? Несомненно. Значит, перед нами опять ложь.
Продолжая эту же мысль, А.И. Солженицын утверждает: «Уничтожили целиком сословия — дворянство, офицерство, духовенство, купечество и отдельно по выбору — каждого, кто выделялся из толпы, кто проявлял независимое мышление. Первоначально самый сильный удар пришёлся по самой крупной нации — русской — и её религии — православию, — затем удары последовательно переносились на другие нации. Эти уничтожения ещё к концу спокойных 20-х годов составили уже несколько миллионов жертв. Тотчас вослед произошло истребление 12–15 миллионов самых трудолюбивых крестьян» [321] . Чтобы на этот счёт не было никаких разночтений, Н.Д. Солженицына уточняет: «При коллективизации (1930) вместе с главами семьи уничтожаются все члены её вплоть до младенцев — вот тактика коммунистов. Так было уничтожено 15 миллионов душ» [322] .
Казалось бы, делая такие ответственные заявления, муж и жена Солженицыны должны были бы указать нам те сенсационные документы, в которых они обнаружили эти данные. Однако ни одной ссылки на них мы ни у Александра Исаевича, ни у Натальи Дмитриевны не найдём. И не случайно, потому что они хорошо знают, что приведённые данные почерпнуты не из документов, а из литературы и характеризуют не количество уничтоженных, а численность раскулаченных крестьян. Раскулаченных, значит, высланных из мест прежнего проживания, чаще всего на Север или же за Урал. Во время высылки в местах нового поселения не обходилось без жертв. Судя по воспоминаниям, их было много. Но, согласитесь, выслать и уничтожить — это не одно и то же. К тому же следует иметь в виду, что приведённые данные о количестве раскулаченных крестьян имеют расчётный характер и находятся в противоречии с документами, согласно которым общая численность высланных в 1930–1931 гг. из мест своего проживания крестьян и получивших статус спецпереселенцев, составляла не 15, а 1,8 млн. чел. [323] 1,8 млн. чел. — тоже огромная цифра, но это почти на порядок меньше, чем у А.И. Солженицына.
А погибло из них ещё меньше. Точная цифра неизвестна, но известно, что к 1936 г., когда бывшие «кулаки» были восстановлены в правах, их насчитывалось 1,5 млн. Неужели остальные 300 тыс. погибли? Нет. Выселение не означало ссылки. Поэтому переселенцы имели право в районах проживания работать не только в колхозах и совхозах, но и уходить на заработки. В результате многие переселенцы смогли завербоваться и уехать на стройки первых пятилеток.